Автостопом в Индию - Антон Кротов

Ждём своей очереди, употребляем мандарины (они здесь стоят 200—300 драм), я пишу письмо.

Крепко обнимаю вас всех и шлю привет из заснеженной, холодной, дешёвой, бедной и гостеприимной Армении.

День, когда мы мылись в бане, завершился впиской по-научному. Вообще-то мытьё в бане в зимнем Ереване – весьма сомнительное удовольствие. Вода не весьма горячая, разбитое окно занавешено полиэтиленом, в котором имеется отверстие. После мытья Макс ещё больше желал попасть на тёплую вписку, которую я и обещал ему.

Выйдя из бани, мы шли по улице Комитаса. Вечереет. «Как же ты собираешься искать вписку?» – заинтересованно спрашивает Макс. «Посмотрим,» – отвечаю я. В ларьке покупаем шоколадку (турецкого производства). «Не подскажете, где здесь можно переночевать?» – спрашиваю у ларёчника. Тот отвечает: пройдите дальше по улице, там будет студенческий городок, общежития, называемые Зейтун, там и разберётесь… Мы идём по Комитаса и ищем этот Зейтун. Вот навстречу идут молодые люди. «Не подскажете, где тут общежития? нам переночевать нужно.» – «А вот они, эти общежития. В таком-то корпусе есть сторож такой-то, обратитесь к нему.» Вскоре мы подошли вплотную к общагам.

Десять огромных корпусов, не отапливаемых, кое-где с выбитыми стёклами, производили гробовое впечатление. Вскорости в одном из корпусов мы нашли сторожа. Этот старик сидел в единственном тёплом помещении во всём Зейтуне. Электрическая печь и радио превращали каморку сторожа в райский уголок. Конечно, старик разрешил нам ночевать здесь. Однако нашим появлением заинтересовались сначала общажные, а затем городские проверяющие менты, которые почти друг за другом появлялись здесь, смотрели наши документы и расспрашивали нас. Каждый следующий милиционер сперва делал недовольное лицо, а затем благодушно прощал нас и удалялся. Когда милиционеры кончились, старик угостил нас чаем и хлебом (попутно он подрабатывал в общаге торговлей лавашем). Вскоре мы с Максом спали в уютной каморке, помня, что наука всегда побеждает.

Армянские ночёвки

Семь дней, проведённые мною в зимней Армении, в ожидании иранских виз, а также товарищей по путешествию, запомнились мне в основном многообразием форм ночлега. Я уже писал о ночлеге в палатке на втором этаже летнего кафе, в доме-недострое, на крыше высотки и в общагах «Зейтун». Вот ещё несколько картинок.

Тёплый зимний день. Мы, примерно вшестером, решили выбраться за город и переночевать в палатках на природе. Сели на электричку. Часть окон выбита и заменена жестяными листами, внутри сор, большое количество продавцов и среднее – пассажиров. Выехали за город и вышли на станции Сис. По дороге армяне старательно предлагали нам вписку, но мы собрались на природу и отклонили эти предложения.

И вот мы ставим палатки на берегу какой-то речки. Вокруг – никакого снега, только жёлто-коричневая прошлогодняя трава. Тепло, градусов пять. Лена Крымская ходит в шлёпанцах. Вечером бухнулись в палатки и уснули.

Ночью резко похолодало и пошёл снег! Смешная картина: заваленные снегом палатки, из-под снега виднеются рюкзаки и… шлёпанцы Лены Крымской! С ворчанием поднялись, попрыгали (холодно!) и отправились в деревню за кипятком (волшебная кружка принесла нам, помимо кипятка, ещё и несколько конфет, подаренных местными жителями). Поскольку электричек из Сиса сегодня уже не ожидалось, мы пошли пешком в соседний Масис, откуда уехали в Ереван автостопом.

Другая картинка. Мы с Русланом (он прибыл 10-го февраля) едем за город – на этот раз в Масис. В кружке – недоваренная в прошлом очаге цивилизации гречка. Люди выходят из электрички и разбредаются по большому полю, в конце которого виднеются домики. Мы идём, озираясь, с кружкой в руках… «Что вы ищете?» – интересуется идущий рядом через поле местный житель. «Ищем, где бы кашу сварить,» – отвечаем мы. «Идём ко мне!» И вскоре мы сидим в гостях у нашего нового друга по имени Герасим на втором этаже деревянного дома-барака. Жена и двое детей его с интересом слушают историю нашего путешествия.

Историю самого хозяина мы тоже вскоре узнали. Герасиму 47 лет, сам он родом из Гюмри (Ленинакана), где и жил на седьмом этаже девятиэтажки. В момент армянского землетрясения 1988 г. он был на заводе, а жена, тёща и двое детей – дома. Дом разрушился, все погибли. Прежнее жильё восстановить было уже невозможно, и Герасим переселился в Масис, где получил квартиру в этом здании – как оказалось, бывшего детского сада. (В этом доме все приезжие. Например, соседка – беженка из Баку.) Здесь он обзавёлся новой женой и вновь воспитывает двоих детей, восьми и семи лет.

Вечером к Герасиму пришли, посмотреть на москвичей, бакинская соседка и приятель хозяина – Рафик. По случаю нашего приезда хозяева устроили праздничный ужин и относились к нам, как к самым близким людям. Мы заинтересовались армянским алфавитом, и вместе с детьми Герасима увлечённо переписывали из букваря в тетрадь и изучали буквы.

Утром встали в 7.40, позавтракали и поехали в Ереван: хозяин на электричке ездил на работу, а мы с Русланом вновь пошли в известный уже нам парк напротив иранского посольства – встречать других стопщиков и узнавать, как дела с визами. Интересно, что наша кружка с недоваренной гречневой кашей так и не была востребована! Мы приехали в Ереван с полной кружкой гречки и доварили её в местном ресторане быстрого обслуживания (типа «Макдоналдс»).

Вообще люди в Ереване невероятно гостеприимны, а металлическая литровая кружка помогала нам найти общий язык с местными жителями. Приведу ещё один пример питания по-научному.

…Однажды вечером мы с Русланом и с большой кружкой ходили по холодному заснеженному Еревану и вновь мечтали о ночлеге. Наполнили кружку гречневой крупой и пошли выбирать квартиру. В бедных городах типа Еревана полезная квартира определяется по более дорогой двери (чтобы не объедать уж совсем небогатых людей), в цивильных городах типа Москвы для всяких нужд такого рода надо, напротив, выбирать дверь попроще.

В общем, выбрали квартиру побогаче и позвонили с кружкой: «Сварите, пожалуйста, нашу кашу!» Пока каша варилась, нас начали угощать другой многочисленной едой: местными пирожками, бастурмой и т.д., предлагали даже армянский коньяк, от которого я отказался. Когда наша каша сварилась, мы уже с большим трудом сумели съесть её. Ночлег нам не предложили, и мы ушли. Пошли в другую квартиру с той же кружкой: «Можно ли кипятка?» Пока кружка кипятилась, с нами опять подружились и позвали на ужин. Еда уже не лезла, но нас уговорили на суп… Мы вышли из квартиры, пошатываясь от сытости. Ночлег опять не предложили. «Третьей попытки я не переживу,» – сказал Руслан. «Я тоже,» – отвечал я, и мы пошли в третий дом и поставили палатку на чердаке, где и легли спать. В полночь пришла милиция, и нас увезли в отделение. Паспортов у нас не было (как раз накануне мы сдали их в посольство), и нас оставили на ночлег в почти тёплом кабинете с электрической печкой.

Наутро пришёл начальник милиции, и узнав о том, как мы сюда попали, спросил: «Вы что-нибудь нарушили? ну, там убили или украли чего-нибудь?» Мы ответили, что ничего не нарушили. «Ну так идите!» И мы отправились восвояси. Так выполнились все наши желания.

Летнее кафе вблизи иранского посольства тоже порой служило нам пристанищем. Были дни, вернее ночи, когда мы спали там по четыре-пять человек.

Очень удобное место: поставил палатку на втором этаже и никто тебя не замечает! А наутро, вылезши из промёрзшей палатки, мы шли с кружками готовить себе утренний чай… [Кипятильников тогда у нас, кажется, не было; они вошли в АВПшный обиход во второй половине 1998 года.]

А как же остальные? Часть автостопщиков нашли себе пристанище на всё время ожидания визы. Это было так. Когда мы ещё только впервые встречались в парке напротив иранского посольства, к нам подошёл армянин средних лет по имени Ара и спросил, чем он может помочь. «Пустите нас на пару дней,» – ответили наиболее сообразительные. Бедный Ара не знал, что тусовка пробудет у него дома целую неделю, превратив и без того обшарпанную квартиру в штаб индоедов. Бывало поутру – восемь или девять человек, проведя ночи в каких-либо неотапливаемых местах, приходили к Аре на чай! К чести автостопщиков можно сказать, что Аре не пришлось покупать продукты на всю ораву: продукты, напротив, приходили к Аре сами и в больших количествах. Ара вынужденно бездельничал: как и нашим друзьям из дома-недостроя, ему некуда было ходить на работу. Он целыми днями смотрел старый телевизор и курил. Автостопщики ходили на базар на улице Комитаса и приобретали продукты, и Ара от голода не страдал. Но под конец даже такому спокойному человеку, как Ара, автостопщики надоели. Как раз к этому моменту наши визы созрели, и мы выехали. Спасибо Аре за приют автостопствующих!